Дом с секретами  - Линда Стейси

– Ну хорошо. Какой у нас план? Что мы делаем и с чего мне начинать? – поинтересовалась Мадлен, наблюдая за его реакцией на ее слова. Он замер. Тело напряглось. Он просто стоял и смотрел на нее, казалось, целую вечность. Дождь перешел в мелкую морось. Словно момент затишья среди буйства стихии. Бандит, казалось, смирился с неизбежным.

Мадлен было трудно передвигаться по теплице. После того как она поскользнулась на размокшей глине, женщина старалась балансировать на старых, разбросанных по полу досках и не вступать в жирную, вязкую грязь и раскисшие сорняки, которые за долгие годы проросли между плитами пола.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Бандит двинулся к ней, нервно дернул пропитанную кровью повязку, которая совершенно разболталась на протянутой руке.

– Она спадает. Не могли бы вы… – Он неуверенно переступил с ноги на ногу.

– Конечно, дай-ка взглянуть, – согласилась Мэдди, потянув его за собой в дальний угол теплицы, осторожно повернула его руку, стараясь рассмотреть, с чем ей придется иметь дело.

Они стояли, укрывшись от дождя, среди грязи, травы и цементных плит. Рядом с ними под прогнившие полки были засунуты мешки дров, деревянные ящики с цветочными горшками, старые банки с краской, пустые стеклянные банки и пластмассовые подносы.

Мэдди стащила повязку с его руки. Света из окон дома было достаточно, чтобы она могла рассмотреть рану. Женщина сдавленно ахнула. Порез выглядел совсем свежим, края раны разошлись и кровоточили.

– Нужно показать это врачу. Давай я попрошу Джека отвезти тебя в больницу?

– Нет, не нужно. Все в порядке. Мне нужно работать. Я дал обещание. – Он пожал плечами и двинулся в сторону двери.

– Подожди. Дай я хоть перевяжу ее. – Мадлен вытащила носовой платок из кармана, прижала его к ране, одновременно стараясь зафиксировать его грязным бинтом.

– Вы всегда такая властная? – ухмыльнулся он. – И кто, черт возьми, в наше время носит платок в кармане? – Он скривился.

– Мама, вот кто. Матери всегда носят носовые платки и детские салфетки. В их карманах всегда полно вещей, которые могут понадобиться ребенку. У меня, может, где-то тут даже соска-пустышка завалялась, – бросила она в ответ, похлопав по карману и положив повязку на колени. – У тебя есть дети? – Она не представляла, зачем задала этот вопрос, но он просто всплыл в мозгу и каким-то образом сорвался с губ.

– Нет, детей нет. Наверное, я еще не встретил подходящую женщину, – ответил он и озабоченно посмотрел на небо. В этот момент дождь снова застучал по оставшимся стеклам теплицы. – Но, между прочим, моему отцу было сорок четыре, когда я родился, так что кто знает, может, у меня еще все впереди?

– Знаешь, мне очень жаль. Мне не следовало задавать этот вопрос. Это не мое дело, и я действительно не хотела тебя обидеть.

– Все в порядке. Я в самом деле хочу детей. Кто знает? Может, когда-нибудь… – Он попытался улыбнуться, чтобы разрядить обстановку, пока она сражалась в темноте с повязкой на его руке.

– Нужен, конечно, свежий бинт. Этот немного грязный, да и рана выглядит серьезной, – прошептала она, накладывая последний слой повязки и закрепляя ее на запястье.

– Вот, возьмите, – он взял перчатки и передал ей. – Если вы решили остаться, они вам понадобятся. – Он улыбнулся, подобрал фонарик и, бросив ей, добавил: – Если вы по-прежнему хотите помочь.

Мадлен посмотрела на пару грязных перчаток, натянула их, стараясь не думать о том, что может или не может скрываться внутри.

– Я буду передавать вам стекла, а вы берите их и укладывайте в тачку, – распорядился Бандит и передал ей первый лист стекла. – Положите фонарь рядом с тачкой, так вам будет виднее.

Она устроила фонарик на подоконнике, направив луч туда, где они работали. Осторожно приняв первое стекло, она опустила его в тачку, а потом повернулась к Бандиту. Она смотрела и ждала, когда он вытащит следующий кусок из конструкции и передаст ей. Некоторые стекла были целыми, но большинство – битые, каждый осколок выглядел острым и опасным. Мадлен было страшно подумать, что случилось бы с Поппи, если бы Бандит не отреагировал так быстро.

Бандит взобрался вверх по лестнице и начал вытаскивать остаток стекла. С каждым вынутым куском Мадлен с замиранием сердца все ждала, что стекло вырвется из рук и рухнет вниз. Но когда этого не происходило, она чувствовала, как вздыхает с облегчением. При этом она с опаской пересчитывала оставшиеся стекла. Они успели благополучно вынуть четыре панели, когда в доме погасло последнее окно. Теперь только свет фонарика освещал место, куда можно было класть стекла, а луна освещала лишь силуэт Бандита, который стоял на вершине стремянки.

Внезапно, без всякого предупреждения, снова хлынул дождь. Еще одна вспышка молнии осветила небо, заставив Мадлен подпрыгнуть, вскрикнуть и поскользнуться, – все одновременно. Только-только она крепко стояла на ногах – и вот уже чувствует, что падает.

– Бросайте его! – крикнул Бандит, и лицо его перекосилось от страха.

В ту же секунду она оттолкнула стекло и услышала, как оно с громким хрустом упало в тачку. Одновременно с этим Мадлен тяжело плюхнулась в грязь. Руки и ягодицы, смягчившие приземление, пронизало болью, в них впились острые края гравия.

Бандит спрыгнул с лестницы и схватил ее за плечо:

– Вы в порядке? Не двигайтесь, давайте я осмотрю.

Он заглядывал ей в глаза, стараясь определить, больно ли ей.

– Где болит? Что пострадало? – спросил он, и его руки стали быстро и умело ощупывать ее тело и конечности в поисках признаков травмы, при этом он не отрывал взгляда от ее лица.

– Только моя гордость и мой зад, – ответила Мадлен. – Не думаю, что ты хочешь ощупывать еще и его.

Она выскользнула из его рук и схватила фонарик.

– Я тут только немного посижу, ладно? – сказала Мадлен, указывая на ящик в дальнем углу теплицы, где она могла спрятаться от дождя.

Мужчина помог ей встать, и она пошла вглубь теплицы. Там она перевернула ящик и села спиной к Бандиту, закрыв глаза. Ее всю трясло, слезы градом катились по лицу. Он не должен видеть ее слез. Она не позволит ему видеть, как она плачет.

Падение ранило ее гордость. Не говоря уже о пульсирующей боли в ладонях и в ягодицах. Хруст стекла напугал ее, но еще больше испугала реакция Бандита. Его взгляд был глубоким и пронзительным. И вместе с этим она почувствовала смесь страха и ранимости в его глазах, которые она замечала и раньше, когда он утешал Поппи.

Бандит казался таким надежным, готовым кинуться на защиту, и тем не менее было заметно, что он чего-то боится. Что же случилось с ним такого, что заставило страшиться как прошлого, так и будущего? Она наблюдала за его работой. У него наверняка есть своя история, и эта история интриговала Мэдди как писателя.

Мадлен потянулась к ящикам, стоявшим под стеллажами. Ей нужно было чем-то занять себя, чтобы перестать плакать. Луч фонарика высветил огромного паука, спрятавшегося между ящиками. Насекомое, потревоженное ярким светом, выскочило из своего укрытия, и Мадлен швырнула в него одну из перчаток в надежде, что это заставит монстра изменить траекторию и кинуться в противоположном направлении. Она ухмыльнулась, вспомнив, как сильно Лиам боялся пауков. При виде даже самых маленьких он визжал, как ребенок, а в последний раз, увидев паука, он запрыгнул на стул, и ей самой пришлось ловить насекомое и выбрасывать его прочь. Она осмотрела то место, куда скрылся паук, и, убедившись, что его нигде не видно, выдвинула следующие ящики и стала исследовать их содержимое, прежде чем отбросить их в сторону и перейти к очередному. Большинство были заполнены старым садовым инвентарем, кашпо и дровами. Все они были покрыты многолетним слоем грязи. Каждый ящик хранил разное содержимое, одинаково покрытое слоем грязи.